Борис Борисович Блинов: «Мне не бывает скучно»

Добавлен: 06.12.2018

Много ли мы знаем о людях, которые живут рядом с нами? Борис Борисович Блинов  поселился в Каплаве 18 лет назад. Однако о его увлечении – собирать модели всемирно известных зданий – большинство односельчан узнало совсем недавно, благодаря выставке, организованной в библиотеке.
Как оказалось, хобби Бориса Борисовича, вызвавшее столь живой интерес – лишь маленькая часть его длинной, наполненной творчеством жизни. Недавно ему исполнилось 80. Кстати, сам о своих годах он говорит: «Мне восемь». А через мгновение с искоркой в глазах добавляет: «И ноль».
Отправляясь в Каплаву, я ехала на встречу с человеком, увлекающимся моделированием, а приехала к талантливому инженеру механику, сыну известных в свое время мастеров прикладного искусства Антонины и Бориса Блиновых.
В начале разговора мой собеседник, пожав плечами, сказал: «Зачем обо мне писать? Мне не нужна известность. Я через все это уже прошел».
Рассказ Бориса Борисовича – это отрывки его воспоминаний – его чувства и эмоции.

Папа с трех лет начал учить меня жизни

Когда я родился, моя семья жила в Ташкенте. Помню своего дедушку. У него был ослик, которого он запрягал в маленькую тележку. Ранним утром, часов в пять, когда только светает, он сажал меня в повозку, и мы ехали к озеру. Вода в озере такая чистая и гладкая, что даже дно было видно. А вдалеке горы и маленький паровозик со струйкой дыма. И тишина…

Отец был горным спасателем, альпинистом. Я мечтал, что когда подрасту, пойдем вместе с ним в горы. Не успел, мы переехали в Тбилиси. И там были свои прелести, свои горы, свои песни.

Папа с трех лет начал учить меня жизни. Говорил: «Ты должен все уметь, вот не станет меня, кто о матери позаботится?» Пока родители работали в своей мастерской, я топил печки и занимался другими домашними делами.

Родители получили заказ – изготовить подарок Сталину

У нас была своя домашняя мастерская. Отец, по образованию инженер-механик, всегда умел из чего-то сделать что-то. У него даже были свои личные изобретения. Однажды после войны в одном итальянском журнале он увидел свои чертежи по разработке ракетных катеров. Оказалось, их попросту кто-то украл. Будучи мальчишкой, я помню, как он тогда сказал матери: «А ведь так мы можем стать врагами народа».

Родители были очень многогранными личностями, и очень подходили друг другу – оба хорошие мастера, оба хорошие голоса имели. Когда мы жили в Ташкенте, родители получили от руководства республики заказ - изготовить подарок Сталину. Это была большеформатная книга, примерно 100x70 см, страницы, сверху покрытые оргстеклом, оформлены шелкографией с отображением каждой области республики. Так вот родителям нужно было инкрустировать эту книгу драгоценными камнями и металлами. Например, электролинии, проходящие по республике, были показаны золотом, гидростанции  отмечены слоновой костью, разные полезные ископаемые отображались определенным камнем – рубином, изумрудом и т.д.

Родители изготовили экспонат для международной выставки искусств в Париже  - пианино инкрустированное перламутром.  Часто изготавливали на заказ бижутерию для первых лиц государства, актеров, тех, кто ехал с визитом на Запад. Каждая вещь была индивидуальной – учитывался рост и фигура заказчика, цвет волос, глаз. Мне запомнилась очень красивая пряжка, большая, примерно 8 на 10 см, в виде перламутрового прямоугольника, из центра которого расходятся золотые лучи на черном фоне. У дамы-заказчицы было черное платье, полностью закрытое спереди, с оголенной треугольным вырезом спиной, внизу которого, на талии крепилась пряжка. Это было очень эффектно!

Многие, кто интересовался судьбой янтарной комнаты,
уходили из жизни не своей смертью

В 1951 году наша семья переехала в Латвию, мы стали строить в Риге дом. В Латвии я окончил авиационный институт по специальности инженер-механик. Очень любил летать, ведь раньше было все проще. Приходишь к ребятам пилотам, спрашиваешь «Куда летите?». Если маршрут нравится, то садишься рядом с ними и летишь. Потом, когда появились случаи терроризма, стали угонять самолеты, конечно, посторонним запретили находиться в кабине пилотов.

Закончив ВУЗ, я стал заниматься наукой, мы проводили много экспериментов. Помню, как мы радовались, удивлялись и считали чудом первый электронный микроскоп и вакуумные насосы.

Готовясь к защите кандидатской, я занимался исследованием остекления самолетов. Мы готовили эту тему втроем. Но случилось так, что нашего профессора подкупили, и все наши труды он отдал другому человеку, который защитился и уехал за границу, в известную нам страну. Так мы лишились нашей кандидатской.

Мои родители и я, где бы ни работали, всю жизнь параллельно занимались прикладным искусством. В 70-ых годах прошлого столетия мы заинтересовались судьбой янтарной комнаты, решили восстановить ее заново.

Материал собирали по крупицам. После долгого и кропотливого исследования фотографий настоящей янтарной комнаты, мы сделали чертежи стен в натуральную величину в одной из комнат нашего дома, на первом этаже. Сначала элементы янтарной комнаты делали из пластилина - объемные, а затем только из янтаря. Некоторые детали представляли большие сложности с точки зрения техники изготовления. Но мы не отступали, искали и придумывали разные способы, как выполнить задуманное.

Работа была не только сложной, но и опасной. За каждым членом нашей семьи следили «пастухи» - так мы их называли, на мать даже было совершено покушение, но, слава богу, все обошлось. Не раз предпринимались попытки пробраться к нам в дом. Мы знали, что многие, кто интересовался судьбой янтарной комнаты, уходили из жизни не своей смертью, потому мы старались донести до неизвестных нам лиц, что мы не ищем то, что пропало, мы делаем свое, новое.

Потом началась перестройка, и в вихре следующих с ней событий в нашей жизни многое изменилось.

У меня есть послушание - я поминаю всех усопших

Последние годы жизни в Риге я прислуживал в храме, где батюшка благословил меня искать место жительства на селе. Без благословения ничего не делается, оно учит смирению. Вскоре я узнал, что здесь, в Каплаве,  продается домик.

У меня есть послушание, тоже по благословению - поминаю всех усопших. На это уходит все мое время. Работаю с  книгами, где есть упоминания об умерших и погибших, с их именами и фамилиями. Так составляются списки усопших людей.

Нахожу тех, кто погиб в битвах за Русь, в Первую мировую войну, во время революции и Второй мировой войне. Вот здесь, в библиотеке брал книгу о детях Латвии в Сибири, переписывал фамилии и имена погибших. Много имен переписал из книги о красных стрелках. А также есть отдельный список тех, кто пострадал за Христа во время революции с 1917 по 1956 года.

Интересная книга, которую я прочел – об истории Новгорода. В ней описываются события, начиная с 1560 года, и имена, фамилии и отчества умерших. Кто об усопших  сегодня вспоминает? Никто. Когда умершие поминаются в молитве не просто общим словом «за всех умерших», а конкретными именами, это очень хорошо, я это чувствую.

К сожалению, у меня нет никакой информации об умерших из Литвы и Эстонии, за исключением военного времени. А вот по Латвии у меня собрано много информации. Свои записи веду вручную: только тех, кто был вывезен из Латвии и погиб в Сибири, собрано 48 тысяч фамилий.

Мне не бывает скучно. Здесь тихо, спокойно, люблю, когда птички поют. Слушаю радио, особенно нравится классическая музыка и песни 40-50-ых годов. В моем доме нет телевизора. Мне предлагали, но зачем он мне? Чтение, перепись - это моя сегодняшняя жизнь. Жаль только,  времени у меня осталось очень мало. 

Рассказ Бориса Блинова записала Эльвира Шкутане